100 лет со дня завершения Лозаннской конференции

В 2023 г. исполняется сто лет со дня завершения Лозаннской конференции (1922–1923 гг.). Историческое значение конференции заключалось в том, что подписанные по результатам ее работы документы установили в основном современные границы Турции и соседних с ней государств. На конференции также была принята конвенция о режиме черноморских проливов, действовавшая до 1936 г.

Несмотря на то, что де-факто РСФСР уже была признана многими странами, полностью отношения были восстановлены еще далеко не со всеми. В первую очередь это касалось Великобритании и Франции, которые тогда были ведущими европейскими державами. Поэтому на Лозаннскую конференцию, которая открылась в ноябре 1922 г., представители Советской России были приглашены только для обсуждения вопроса о проливах Босфор и Дарданеллы. Это сразу ставило советскую делегацию, которую возглавлял народный комиссар (далее нарком) иностранных дел РСФСР Г.В. Чичерин, в неравноправное положение.

Политическая программа советской делегации была изложена в интервью главы советского правительства В.И. Ленина корреспонденту британских газет Observer и Manchester Guardian М. Фарбману от 27 октября 1922 г. Отвечая на присланные ему вопросы журналиста, Ленин высказался за «удовлетворение национальных стремлений Турции» (т.е. возвращение ей Константинополя и проливов) и закрытие проливов для военных судов всех стран (кроме Турции) в мирное и военное время (при нейтралитете Турции) и полную свободу торгового мореплавания.

В советском руководстве были и другие точки зрения, в частности, заместитель наркома иностранных дел М.М. Литвинов был против возвращения Турции суверенитета над проливами, аргументируя свою точку зрения тем, что «Турция, окрепнув и эмансипировавшись от дружбы с нами, будет вести внутри страны против коммунизма, а вне страны против Советской России более враждебную политику, чем даже крупные державы». Поэтому Литвинов предлагал ориентироваться на соглашение с Великобританией, а не с Турцией. В письме в Политбюро ЦК РКП(б), где он изложил свои соображения, Литвинов выражал надежду, что Великобритания пойдет навстречу и поддержит ключевое советское требование о запрещении входа в проливы в мирное время военным судам нечерноморских стран.

В интервью Ленина также выражалась надежда на восстановление нормальных отношений с Великобританией и Францией. Однако на конференции Великобритания представила свой проект конвенции о режиме проливов, согласно которому устанавливался свободный проход через проливы всех торговых и военных судов в мирное время и в военное время в случае нейтралитета Турции. Этот проект был невыгоден для РСФСР. Советская делегация пыталась протестовать, но не нашла поддержки, в том числе и со стороны турецкой делегации. Подводя итоги первого этапа конференции, Чичерин писал полномочному представителю (далее полпреду) в Турции С.И. Аралову, что «вообще моя роль заключалась в том, чтобы знакомить наивных и плохо знающих Европу турок со сложной обстановкой и махинациями европейской дипломатии», и «другая моя задача заключалась в том, чтобы непрерывно быть настороже и следить, не заключат ли турки помимо нас какого-нибудь неблагоприятного для нас соглашения».

Конференция шла с большим трудом из-за множества противоречий как между союзниками (Антантой) и Турцией, так и между самими союзниками. 31 января 1923 г. фактически руководивший конференцией министр иностранных дел Великобритании лорд Керзон предъявил турецкой делегации текст мирного договора с ультимативным требованием подписать его в четырехдневный срок. Глава турецкой делегации И. Иненю ультиматум отверг, после чего Керзон покинул Лозанну, вслед за ним разъехались другие делегаты.

В конечном счете, Великобритания и Турция все же договорились, но уже без РСФСР. Работа конференции возобновилась в апреле 1923 г., причем советская сторона не была об этом оповещена. В Лозанну отправился полпред РСФСР в Италии В.В. Воровский, который не был признан официально как представитель РСФСР на конференции. В письмах своей жене Д.М. Воровской он жаловался, что «делать здесь абсолютно нечего, пребывание наше пустая трата сил и денег».

В последнем письме жене Воровский объяснял, почему остается в Лозанне: «Мое положение здесь такое: конференция, сиречь союзники, нас не признает «регулярной» делегацией. Швейцарцы нас не трогают, не желая, по-видимому, ухудшать швейцарско-русских отношений и положения швейцарцев в России. Таким образом – если ничего не изменится – я могу сидеть до конца конференции. Но если я выеду «на минуточку» из Швейцарии, мне могут не дать новой визы. Вот и сижу».

Выехать Воровскому было нужно в Италию, чтобы заняться устройством жившей там дочери в санаторий. Сделать ему это не удалось: вечером 10 мая 1923 г. он был застрелен в ресторане гостиницы «Сесиль» эмигрантом из России и швейцарским гражданином М. Конради. Убийца мотивировал свой поступок ненавистью к большевикам. Два других советских дипломата, которые находились в тот момент вместе с Воровским, И.Л. Аренс и секретарь Воровского М.А. Дивильковский, были ранены. В воспоминаниях на сайте семьи Дивильковских говорится, что Конради выстрелил в Воровского сзади (согласно медицинскому заключению, он был убит наповал), Аренс попытался прикрыться столиком, но не избежал ранений, а 18-летний Максим Анатольевич Дивильковский схватил Конради, но тот сбил его с ног и выстрелил, после чего отдал пистолет метрдотелю и спокойно ушел. Вскоре он был арестован швейцарской полицией, но оправдан судом присяжных и отпущен на свободу.

После убийства Воровского Аренс вернулся в Москву, а Дивильковский в Рим, где он работал в полпредстве. На этом советское участие в Лозаннской конференции фактически прекратилось. За несколько дней до выстрела Конради лорд Керзон предъявил советскому правительству известный ультиматум (ноту Керзона) в связи с противоречиями между Советской Россией и Великобританией на Востоке и по ряду других вопросов, и в обстановке крайнего обострения советско-британских отношений соглашение по вопросу о проливах было на тот момент невозможным. Докладывая Чичерину, Аренс писал, что «конференция своими решениями поставила русскую делегацию в лице тов. Воровского в двусмысленное положение, чем она, без сомнения, способствовала созданию кругом представителей России атмосферы, в которой стали возможны факты, подобные случившимся».

Переговоры в Лозанне продолжались, и после ряда взаимных уступок со стороны, как Антанты, так и Турции, 24 июля 1923 г. были подписаны мирный договор между Турцией и союзниками и конвенция о режиме проливов, а также ряд других документов. В основу конвенции был положен британский проект, предусматривающий свободный проход через проливы для военных судов в мирное и военное время, а также демилитаризацию зоны проливов.

Докладывая на заседании Политбюро 19 июля 1923 г. о проливной конвенции, Чичерин предложил подписать ее от имени СССР, сделав при этом оговорку, что «правительство СССР сохраняет за собой право разрыва, если практика покажет, что участие в ней не дает достаточных гарантий охраны интересов СССР». Конвенцию подписал 1 августа 1923 г. в Риме Н.И. Иорданский, преемник Воровского на посту полпреда в Италии. СССР не ратифицировал конвенцию, как невыгодную для него. Впоследствии вопрос о пересмотре конвенции о проливах был поставлен Турцией, и в 1936 г. была заключена конвенция в Монтре, предусматривавшая право Турции на ремилитаризацию зоны проливов. Эта конвенция действует по настоящее время.

Текст: Н.А. Лысенков, к.и.н., Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ).

Участники событий:

• Ульянов (Ленин) Владимир Ильич, русский революционер, теоретик марксизма, советский политический и государственный деятель, организатор революции 1917 года в России, первый председатель Совета народных комиссаров РСФСР и СССР.

Участники событий:

• Ульянов (Ленин) Владимир Ильич, русский революционер, теоретик марксизма, советский политический и государственный деятель, организатор революции 1917 года в России, первый председатель Совета народных комиссаров РСФСР и СССР.